|
|
П. Ф. Миролюбов
Оборудование интерната - простыни, одеяла, кровати и т. п. - были розданы нуждающимся. Воспитатель И. Е. Орешин переехал в Хельсинки. Помещение начальной школы как вы захирело, но не надолго, так как в скором времени начал действовать кружок молодежи, который организовался при Комитете Матильды Вреде, о котором ниже.
Посла закрытия интерната мать осталась не у дел. Отец продолжал заниматься в школе, учеников становилось все меньше и меньше. Материальное "благосостояние", дарованное нам интернатом, прекратилось, но мать и отец, как мне казалось тогда, не унывали и я не ощущал известного безденежья, а наоборот, верил, что вся жизнь впереди.
Могу закончить об интернате "армянской загадкой". Спрашиваем: "Что общего между детекторным радиоприемником и свечой?" Отвечаем: "Пожар териокского мужского интерната!"
В "Приходском листке" за 1914 год говорится об учебных заведениях Териок следующее: "...Наконец-то открыто Териоках и Правительственное Реальное Училище (дотоле в состав" 2-х классов; в текущем году открывается и 3-й класс); все содержимое этого училища приняла на себя Имперская казна, приход же дает от себя только помещение, арендованное им для училища, до времени постройки училищем собственного здания. Училище имеет обслуживать местность преимущественно от Белоострова до Перкиярви... Директором училища состоит Ст. с. (статский советник) В. М. Мелиоранский..."
В 1915 году был открыт 4-й класс, затем 5-й, 6-й и... наступает Октябрьская революция, граница с Россией закрывается, субсидия училищу прекращается. Педагогический состав лишается заработной платы, насущного хлеба... Что делать? Что предпринять?
Следует при этом отметить, что состав педагогов в "мирное время" назначался Министерством народного просвещения и образовательный уровень педагогов был весьма .высоким: все учителя имели законченное педагогическое образование. Педагогами училища были: преподаватель высшей математики профессор С. И. Войтинский, художник Д. М. Палатко, композитор С. С. Лаппо-Данилевский (он преподавал математику) и др. В 1917 году поступила в ТРУ Мария Афанасьевна Безрукова - она приехала "отдохнуть" от Петрограда, подлечпить свой организм от переутомления, приехала по объявлению и поступила репетиторшей-бонной в семью доктора Боткина (он имел дачу недалеко от старой териокской церкви, в 1924 году в нее переехал известный генерал Двора Его Императорского Величества Владимир Николаевич Воейков).
Наступил 1918 год. Директором училища в то время был В. В. Владимирский. Приход принял на себя хозяйственные и организационные дела по училищу. Дела, однако, шли трудно. Не удавалось установить контакт между директором училища и тогдашним настоятелем отцом Григорием Светловским. Часто проходили "бурные" собрания в приходской церкви, не могли никак сойтись разномыслящие группы: приходская во главе с настоятелем Светловским и педагогическая - с директором Владимирским. В результате вое кончилось тем, что в местной териокской газетке (на русском языке) было помещено объявление о наборе педагогов вновь открывающегося Териокского училища. Только два педагога подали заявление, остальные считали себя законными преподавателями на основании постановления министерства неродного образования (России), тем самым они поддерживали своего директора и... остались за бортом училища! Состав преподавателей в связи с этим сильно поредел - "насильно мил не будешь!" - так думали в приходе и набрали новых учителей, которые принялись за преподавание в училище. Некоторое время директором был Пузино, а вслед за ним вскоре руководство перешло в руки Павле Алексеевича Янушкевича (инженера-путиловца), которому и было суждено довести училище до самого конца его существования. Такова была вкратце история Териокского Реального Училища - из песни слов не выбросишь!
Новые преподаватели училища были люди с высшим образованием, но не прошедшие педагогического института - люди весьма высокой морали, готовые работать "не за страх, а на совесть", они оставались подчас без зарплаты, но, несмотря на это, работали не покладая рук, честно и благородно. Вечная им слава - труженикам русской культуры!
Никто никогда не знает, как сложится его жизнь: пойдет ли все по ровной дорожке, будут ли спуски или обрывы или же совсем жизнь оборвется внезапно, или же, наконец, не повезет в жизни и т. д., и т. п. - все это предсказать невозможно, последующее покажет, что принесет жизнь. Есть такая финская пословица: "После услышим, - сказал. трубач". Так вот нынче можно сказать, что Териокское Реальное Училище попало в немалую "ломку", тяжелым оказалось существование этого учреждения, но, несмотря на все это, следует отметить, что в стенах училища всегда царил "русский дух", училище воспитало искренне русских людей.
Я не буду подробно останавливаться на каждом весеннем выпуске училища - для этого понадобилась бы целая книга, ограничусь лишь отдельными сценами из жизни нашей "реалки". Мне пришлось проследить жизнь училища с 1923 года, когда был открыт интернат, пришлось жить в Териоках (в основном безвыездно) почти до эвакуации 1939 года.
Учитывая трудность положения училища в условиях новой обстановки (получение Финляндией независимости), нужно, кроме того, добавить к этому стремление "ведущих училище" к "переделке" всей системы обучения. Переделка эта заключалась в переходе училища в ведение финляндского школьного управления. Для этого являлось. обязательным в соответствии с законом страны улучшить преподавание финского языка или, вернее, следовало "удесятерить" число уроков на финском языке. Иными словами, нужно было вести, кроме уроков финского языка как иностранного (что и понятно), ряд предметов на финском языке. Сюда входили, например, география, финская история и пр., словом, дирекция была поставлена в весьма затруднительное положение, так как при введении "новой" системы преподавания, основные русские преподаватели оставались как бы не у дел - на это согласиться было невозможно. Финское правительство требовало безукоризненного знания финского языка для сдачи государственных экзаменов и поступления затем в высшие учебные заведения страны. После очень длительных и трудных переговоров дирекция Териокского Реального Училища не согласилась на требования финского школьного управления, вследствие чего были потеряны и обещанные правительством средства для училища. В результате ТРУ оставалось по-прежнему русским училищем, получавшим право на существование до 1938 года, в течение этого времени предоставлялась возможность закончить образование тем русским, которые, оторванные от родины, оказались в трудном положении в Финляндии.
Значительную помощь оказал ТРУ так называемый Земгор, который приступил к субсидированию учительского персонала, и заканчивающие ТРУ ученики получили .возможность продолжения образования где-либо за границей - в Париже, Праге, Брюсселе, Тарту и т. д. Однако, поступая в иностранный университет, который принимал наши аттестаты, мы должны были до этого изучить иностранный язык, то есть язык той страны, где мы предполагали продолжить образование. Итак, проучившись два или три года за границей, некоторые возвращались обратно в Финляндию и здесь, на правах иностранных студентов и были приняты в финские высшие учебные заведения. Во всем этом была очевидна некоторая "политическая несогласованность", нарочитая ми, случайная ли, или же просто упрямство со стороны финнов, или проживающих в Финляндии русских. Бывали нередко случаи, когда закончившие ТРУ ученики поступали затем в финские среднее учебные заведения (обычно в 6-й класс), закончив которые, затем получали возможность продолжения образования финских вузах. Для большинства, однако, это было не под силу по причине недостаточного знания финского языка. Буду смел, если скажу: из-за нежелания изучать финский язык в то время, неприязнь между русскими и финнами была обоюдная. С одной стороны - финны, освободившиеся от власти Российской империи (вековая вражда), как бы старались "прижать" русских за то, что они русские, а жившие в Финляндии русские, а свою очередь, считали себя "прежними хозяевами", не желали подчиняться и лелеяли надежду на "лучшее будущее".
Жизнь шла "по течению". Мы учились по-всякому. Кто был поприлежнее, тот кончал ТРУ, ехал за границу, получив стипендию Земгора. Кто учился с ленцой, шел обычно после окончания училища на работы разнорабочим. Условия обучения русских учащихся на Карельском перешейке в начале 20-х годов были в основном неплохие, так как средних учебных заведений было чуть ли не по одному на каждой станции. Точнее: еще до революции было построено кирпичное здание для русской школы в Келломяках. Эта школа сразу же закрылась после революции и здание пошло под финские казармы. Существовала средняя русская школа в селе Райвола (директор Никулин), здесь был интернат. В Перкиярви руководила русской школой Колокольцева. Существовала русская школа и в Уусикиркко (директор Андреевский), здесь ученики собирались на квартирах учителей, своего помещения не было. В Выборге был знаменитый Реальный Лицей. В начале 20-х годов всем этим русским школам оказывал помощь Земгор. Прошло три-четыре года, средства таяли, постепенно 3емгор начал прекращать помощь некоторым школам, оставив ТРУ, как центральную, в покое. В "реалке" имелось 7 классов (вернее, 6 и добавочный седьмой, куда входила высшая математика). В средних учебных заведениях Райвола и Перкиярви было по четыре класса - здесь были интернаты для неимущих детей, этим интернатам усиленно помогал Земгор.
Териокское Реальное Училище помещалось на подаренном для русских училищ крестьянином Д. Игумновым участке за старой железнодорожной станцией. Участок этот граничил с полотном железной дороги. Подойти к училищу было нелегко, приходилось идти по участку старой станции, или кружить по переулкам, которые не всегда были в хорошем состоянии, наконец, также приходились переходить железную дорогу в тех местах, где не было специального перехода.
Школьный день начинался в 10 часов, кончался в 4 вечера. В школу многие шли издалека, некоторые приезжали на поезде. Интересно отметить, что мы - русские - шли по тротуару с левой стороны улицы до, так называемой, общественной лавки, затем поворачивали на правую сторону - это потому, что в этом месте нам встречались ученики-финны, наши "враги", они шли с поезда в свой лицей. Нам переходить дорогу слева направо было "необходимо" - в противном случае завязывалась драка финнов с русскими, причем в ход пускались даже кастеты. После таких "побоищ" шла обычно переписка директоров разных училищ, инциденты приходилось урегулировать. Учителя нам советовали не вступать в драки. В поездах, говорят, ученики жили дружнее, там даже русские девушки "флиртовали" с финскими мальчиками (или наоборот).
"Зеленогорский Вестник", N 8(58), февраль 1992
Последние комментарии: