translate to:
translate to:
|
|
П. Ф. Миролюбов
Церковная жизнь - один из факторов существования любого местечка, в том числе и Терийоки, Исторические данные свидетельствуют, что первая деревянная православная церковь была построена в 1881 году купцом Дурдиным, и потому получила название "Дурдинская". Приписана она была к Райвольскому приходу (там церковь была построена на год раньше). В 1898 году русские, проживавшие в Терийоках, решили сами организовать свой приход, открыв вакансию священника и диакона. Приход оказался состоятельным и смог свободно содержать и первого и второго.
Деревянная церковь сгорела в 1907 году. Быстро построили временную церковь - напротив погоревшей, с другой стороны Келломякской морской дороги, на том участке был дом диакона. Временную церковь соорудили из летней дачи. Богослужения во временной церкви продолжались б лет.
В 1913 году был освящен придел св. Сергию Радонежскому в новой каменной церкви, которая была построена на средства прихожан. В следующем, 1914 году, был освящен весь храм в честь Казанской иконы Божией Матери. По архитектурной композиции он являлся одним из привлекательнейших храмов всей Скандинавии. Построен храм был на видном месте - на соединении Выборгского и Келломякского шоссе. Эта церковь привлекала взоры каждого мимо проходящего, она стояла, как невеста, в подвенечном наряде, особенно прекрасна она была при солнечном освещении. Большой колокол был весом в 305 пудов, и был пожертвовал богачом А. М. Александровым. Масса жертвователей принимала участие в украшении храма.
Приход можно назвать богатым, так как ризница, утварь - великолепные, церковные книги и ноты самые, что ни на есть "свежие", нотная библиотека - тоже в духе времени, например, полное собрание сочинений Д. С. Бортнянского. Духовенству работы хватало, даже очень: свадьбы, крестины, молебны, панихиды, отпевания в церкви, и к тому же - парадные обеды с молебнами и официальные обеды, весьма заполняли будни и праздники, и отчасти утомляли и священника и диакона.
Первым настоятелем и, как бы, основателем прихода, был Петр Поташев, весьма деятельный и идейный человек. Он умер в 1917 году и похоронен, как основатель прихода, под церковью, с южной стороны. Умершего священника заменил прибывший из Савонлинна священник Григорий Светловский.
Светловский родился в 1872 году в с. Лохново, которое находилось неподалеку от Старой Руссы в тогдашней Новгородской губернии. Г.Светловский окончил Новгородскую семинарию, учительствовал в Бологом, где женился и, очевидно, по приглашению Петра Поташева (который родом тоже из Новгорода) перебрался в Финляндию в 1889 году в город Вильманстранд (Лапеенранта), где занял должность псаломщика. В сан священника Светловский был посвящен в 1900 году в Выборге епископом Антонием, финляндским архипастырем. В течение 17 лет Г. Светловский занимал должность настоятеля Савонлинского прихода, и после смерти П. Поташева приехал в Терийоки, где и был настоятелем прихода до 1925 года. В следующем, 1926 году он основал в Выборге так называемую Покровскую общину, которая во время "Зимней войны" эвакуировалась в Хельсинки.
После отъезда Светловского должность настоятеля занимает священник Михаил Орфинский. Родился он в 1873 году в Петрозаводске. Герой первой мировой войны, награжден за храбрость золотым наперстным крестом на Георгиевской ленте, контужен. После войны приезжает в Выборг, позже получает место священника небольшой церкви у станции Мустамяки, а затем становится настоятелем терийокского прихода. В 1939 году эвакуируется с приходом в Ярвенпляя, где и был священником. Умер в 1947 году.
В Терийоках православное население было преимущественно русским, если и встречались карелы, то и те были русскоязычными, так что вопрос языка при богослужении не стоял. Церковное управление Финляндии смотрело, что называется, сквозь пальцы, на незнание православным духовенством финского языка. До революции это вообще никого не интересовало.
В 1918 году закрылась граница, и приход оказался на "чужбине". Все это так или иначе отразилось на жизни прихода. Сначала было весьма и весьма непривычно и трудно, а со временем, благодаря "центральному" положению Терийок, приходская жизнь приобрела новый ритм, и как-то приспособилась к новым порядкам. "Свято место пусто не бывает", - говорит русская пословица. Жизнь продолжалась, люди не смотря на войну, так же ходили в церковь. Мой отец сильно переживал это безвременье. До закрытия границы отец регулярно проводил летние каникулы у себя на родине. До революции в терийокской церкви летом пели певцы из платных хоров Петербурга. После закрытия границы это моментально прекратилось. Отцу пришлось реорганизовать хор из случайного на постоянный, любительский. Работы прибавилось. Школы, в свою очередь, стали закрываться (закрылась женская гимназия, обе ремесленные школы, две начальные). Заработок сильно сократился, зато стало больше времени для занятий - спевок с церковным хором.
В терийокском храме певчие пели обыкновенно на хорах (наверху), иногда на клиросе (внизу). Через хоры надо было проходить звонарю, дабы подняться на колокольню для благовеста или трезвона. Здесь невольно вспоминается церковный сторож Дмитрий Иванович Иванов. Человек небольшого роста, плотный, с небольшой, аккуратно подстриженной бородкой. Очень быстрый, расторопный и находчивый - он как нельзя лучше, подходил к должности сторожа церкви. Помню его, как сейчас, одетого в форменный сюртук с галунами, с военной выправкой, быстро и неслышно ходящим по церкви, никогда не нарушая богослужения ненужным снованием туда-сюда. Служба идет - его не видно, но вот наступает важный момент - нужно выносить свечу - он тут как тут, неслышно подойдет, свечку вынесет и опять скроется. Дмитрий Иванович успевал во время обедни быть и за сторожа и за звонаря. Звонил он искусно.
Перед Рождеством и Пасхой я любил ходить помогать убирать церковь. Некоторые считали своим долгом помочь Дмитрию Ивановичу, Помню, что - то у меня не ладилось с коврами, и я "застрял", а сторож не любил ненужных помощников, так как после них надо все переделывать - так он живо мне махнул: "Ишь, тебя заело с коврами, как Суворова с пирогами". Помню еще случай - не задолго до "Зимней войны". Я ездил учиться в Выборг, и мне часто давались поручения, обыкновенно насчет "горючего". Наступает Пасха, и дядя Митя обращается ко мне с просьбой привезти "два литра". Я привез и передал ему "горючее", он бережно спрятал его в церковную кладовую, чтобы дома не знали. Нужно же было случиться так - перед Вербным Воскресением, выходя вечером после службы, дядя Митя вынул драгоценный "горючий" пакет и понес его домой в сторожку, закрывая двери, он выронил этот пакет и его содержимое разбилось вдребезги...
Пришлось мне ехать еще раз за этим "продуктом". "Долг платежом красен", и Дмитрий Иванович не остался передо мной в долгу: раз, приехав из Выборга и пойдя в сарай за дровами, я увидел их целую гору, - наколотых - оказывается наколол такую массу дров дядя Митя!
Остался у меня в памяти ремонт храма в 1924 году (в этом году было сильнейшее бедствие - ужаснейший ураган, наводнение, принесшие большой урон). А в 1925 году в церкви был пожар: загорелись дрова. Пожар продолжался с трех часов пополудни до шести утра. Это событие потрясло все Терийоки. Беспрерывная цепь подающих воду - солдаты, пожарные, прихожане, ученики ТРУ, начальной школы - все участвовали в спасении только что отремонтированного храма. Я, тогда только что поступивший в начальную школу, сильно переживал о случившем, долго не мог заснуть, а на утро был первый вопрос мой был: "Мама, что церковь - еще не сгорела?" Да, своды выдержали пожар... Но долго еще внутри пахло гарью, которая въелась в стены и в иконостас, и во все деревянные предметы (двери, шкафы, скамейки).
Настоятель о. Григорий руководил ремонтом храма после пожара, а на следующий год он покинул приход. Помню, что проводы его были весьма и весьма трогательны. Отец Григорий прощаясь с прихожанами, говорил про корабль, который не смогли повести по правильному пути и теперь он попал в "бурю" - но не все воля Божия! Осталось в памяти прощание диакона Быстреевского с настоятелем - он поклонился в ноги о. Григорию, это меня сильно тогда поразило. Я видел слезы на глазах у всех присутствующих, и мне казалось, что пришел конец териокскому приходу...
На следующий год приехал о. Михаил Орфинский - военный священник с георгиевской лентой (протоиерей - герой Первой мировой войны). У о. Михаила была густая борода. Не всегда подстриженная, немножко с сединой. Служил он, в отличие от о. Григория, быстро по-военному. Отец Григорий любил служить проникновенно, немножко растягивая, а отец Михаил "катил на почтовых" - не успеет произнести первое прошение и хор еще отвечает, он уже второе кончает. Отец Михаил был прост в обращении, и поэтому пришелся он сначала не по нраву териокским прихожанам: "слишком прост", "деревянный батюшка", "поп", - такую оценку давали ему люди, привыкшие к "городскому" обращению.
Краса и гордость терийокского православного прихода был диакон Антоний Александрович Быстреевский. Он был родом из Фридрихсгама (Хамина), 1870 года, получил образование в Петербургской духовной семинарии, он почти сразу же поступил на открывшееся место псаломщика в Терийоки, где со временем был посвящен в сан диакона (1902 г.). Антоний Александрович был любимцем прихожан. Обладая великолепным голосом, он не раз приводил в восторг своим служением. Он дорожил своим голосом, берег его. Отец Антоний любил общество, любил шутить, в его компании некогда было скучать. Всю свою жизнь он безвыездно провел в Терийоках (1898-1939 гг.), здесь же он и женился, и похоронил своего, трагически погибшего сына, а затем и жену. Отец Антоний хорошо знал финский язык и даже преподавал его в народных школах. С уходом о. Григория (который хорошо владел финским), он стал вести церковные книги. Служение о. Григория и о. Антония было очень гармонично (тенор и бас), проникновенно, подобного контакта о. Антонию было уже не добиться с о. Михаилом. Отцу Антонию пришлось пережить и первую мировую войну, и революцию, и эвакуацию в 1939 году. Приехав в Ярвенпяя (туда перевели терийокский приход), он служил в новой церкви, при ней и жил, там и скончался в 1952 году. Вечная память тебе, хороший, добрый, отзывчивый и незабвенный!
Жизнь наша - православных русских на "чужбине" - не всегда протекала мирно и спокойно. Окружение инославием, т.е. лютеранством, давало себя чувствовать, В тот момент, после революции, наличие православия на границе переживалось очень остро местным финским населением: освободились, мол, от поработителя-царя, так убирайтесь и вы все туда же, подальше. Некоторые люди и учреждения были весьма воинственно настроены. Такой была, например, почта, которая находилась рядом с храмом. Очень не нравился почте церковный благовест, особенно звон большого колокола, были жалобы: мол, не возможно работать на почте - как откроем окно, и вдруг ударит большой колокол - так бумаги летят, и т.п. Крестные ходы привлекали большое количество зевак, которые посмеивались над православными, говоря: "Вот, русские опять "Бога" спрятали, а теперь ищут".
Несмотря на небольшие раздоры и неурядицы, церковная жизнь села, местечка, городка Терийоки шла своим руслом. Было в ней что-то неповторимое, родное и очень дорогое. Кто-то раз мне заметил, что духовная или, вернее церковная жизнь небольшого городка или села, со всеми ее привычками, праздниками, обычаями, куда цельнее и богаче, и искреннее, чем подобная жизнь богатого прихода в большом городе, где меньше знакомых, где все друг другу "чужие". В селе церковь одна, и все, так или иначе, участвуют в жизни прихода. Жизнь начиналась церковью или в церкви (крестины) и кончалась там же (отпевание). Кладбище в Терийоках было далеко, поэтому отпевали почти всегда в "нашей" церкви, а не в кладбищенской. На кладбище была деревянная церковь, построенная купцом Игумновым, она была "холодная", в ней не было отопления. Служили там два или три раза в год: в Духов день и Спас Нерукотворный, и очень редко в одно из воскресений....
"Терийоки – Зеленогорск 1548-1998". Сост. К. В. Тюников. СПб., 1998. – С. 22-25.
Последние комментарии: